Конвейер репрессий. Политзаключенную россиянку приговорили к трем годам колонии Хроника политического преследования.

Фотофакт. Где хранится сумка Николая Статкевича На ней так и осталась бирка из колонии.

Костюгова: Что еще Беларусь может предлагать, кроме «многовекторности»? Экспертка по коммуникации – о картине мира, «приближенной к реальности».

«Частью победы Украины должна стать перепрошивка сознания россиян» Фесенко: как завершить войну?

7 якасьцяў, якія ўласьцівыя і Лукашэнку, і Трампу Меркаваньне Сяргея Навумчыка.

Сергей Черкасов: «Человек получал клеймо «врага» уже только за свою точку зрения» Профсоюзный лидер сравнивает условия в Беларуси и Польше.

Дракахруст: «Лукашэнка зараз узважвае. Падмануўшы Трампа, можна аказацца ў сітуацыі горшай, чым была» Што стаіць за наведваннем ваеннымі назіральнікамі ЗША вучэнняў «Захад-2025».

Як атрымлівалі навіны пра вайну і ці магчыма ў беларускай турме размаўляць па-беларуску? Інтэрв’ю Яўгена Меркіса Гомельскі журналіст – пра зняволенне.

Журналістка «Салідарнасці» атрымала ўзнагароду на конкурсе «Вольнае слова» За матэрыялы пра беларускіх добраахвотнікаў, якія загінулі ва Украіне.

Казакевич: «Освобождения политзаключенных для Польши будет мало. После атаки дронов она может требовать большего» Что Варшава хочет увидеть взамен на открытие границы.

Турарбекова: Разговор с Путиным и Лукашенко о польских интересах будет своеобразным тестом для китайской дипломатии Освободят ли политзаключенных взамен за открытие границы с Польшей.

Польша не откроет границу с Беларусью после окончания учений «Запад-2025» Решение «продиктовано заботой о безопасности граждан Польши».

Лукашенко проговорился, что залеты дронов в Беларусь стали обычным явлением «Если бы мы так, как они воют, выли после каждого залета к нам беспилотников со стороны Украины, России…»

26 лет назад исчезли Виктор Гончар и Анатолий Красовский По сведениям бывшего начальника минского СИЗО №1 Олега Алкаева, оппонентов Лукашенко похитили и расстреляли.

Конвейер репрессий. Лукашенко помиловал еще 25 политзаключенных. Дмитрий Семченко покинул Беларусь. Игоря Ильяша приговорили к четырем годам Хроника политического преследования 16 сентября.

«Добрым словом и пограничным шлагбаумом даже беларуских генералов можно научить здравому смыслу» Про учения, которые заметны только специально вооруженным взглядом в телевизоре.

Карбалевіч пра фэномэн Статкевіча: Гэта заяўка на тое, каб стаць «беларускім Нэльсанам Мандэлам» «Адмовай пакідаць Беларусь ён увайшоў у беларускую гісторыю».

Новая (старая) тактыка Расіі: грызіце адно аднаго! Пра дэзынфармацыйную вайну, у якой РФ — майстар спорту, калі не чэмпіён свету.

Лукашенко дал понять: оппозиционеры – лучшие профессионалы Правитель вспомнил о Богданкевиче, напомнив другим о Бабарико.

Беларусь, Литва, Польша, Грузия, Германия, Великобритания, Швейцария, США... Это все — МЫ БАЖ отмечает 30-летие.

Война, 16 сентября. Серия взрывов под Владивостоком. РФ может сократить добычу нефти из-за атак дронов – Reuters

Кучук: «Я не мог открыть кран, потому что у такой категории людей он свой, помеченный. Пил, когда никто не видел, из крана в умывальнике туалета» О своей борьбе и цене, которую за это пришлось заплатить.

Польша объяснила Китаю, когда может быть открыта граница с Беларусью Сикорский поговорил с китайским коллегой о ситуации с транзитом.

Какой может быть цена минуты славы престарелого правителя И почему больше не удивляют визиты кремлевских марионеток в Минск.

Адамович: «Николай сказал: «Нас пытаются вывезти, но я этого им не позволю, я возвращаюсь в Беларусь» О режиме инкоммуникадо, единственном звонке Статкевича с границы и о том, чего следует ждать в будущем.

Ворихова: «Власти видят, что абитуриенты уезжают. Поэтому обрезают любую возможность обучения за границей» Кто в группе риска, если ЕГУ присвоят «экстремистский» статус?

Левин: «Не секрет, что США сняли санкции с «Белавиа», чтобы таким образом выручить российский гражданский флот» О помощи заботливых американцев.

Яўген Афнагель: «Мы вернемся ў Беларусь, і мы вернем Беларусь у Еўропу» Пра першыя эмоцыі на волі, чалавечнасць за кратамі і чаму зараз хочацца ўсміхацца.

Мацкевич: «Такие мысли приходят в голову: хорошо бы поместить в ту же камеру того, кто надо мной издевался» Философ — о самом тяжелом периоде в заключении.

Шрайбман: Вся эта ситуация презентуется как акт милосердия: «Радуйтесь, могли бы и сгноить, убить в тюрьме» О торге политзаключенными.